«На игле»: насколько сильно Россия зависит от нефти и газа

В последние два года о нефтегазовой зависимости России говорили и на профессиональных мероприятиях, и в кулуарах, и на любой кухне. Обвал цен на нефть вновь сделал актуальным вопрос структурных реформ в экономике, особенно на фоне санкций, которые накладывают внешние ограничения на страну. Насколько российская экономика зависит от нефтегазового сектора, в каких сферах и в чем это выражается?

Не нефтью единой

Прямой зависимости экономики от добычи сырья в России нет. Доля добычи полезных ископаемых в структуре ВВП составляет менее 9% (официальные данные Росстата). Даже в структуре экспорта в 2015 года сырая нефть составила немногим более четверти, а в целом доля энергетических товаров в структуре валютных поступлений не превысила 60%, тогда как еще в 2013 году этот показатель достигал 78%. Конечно, во многом это было достигнуто за счет обвала цен на нефть и сокращения поступлений от поставки сырой нефти, природного газа и нефтепродуктов.

«Прямая зависимость от нефти и газа у России есть, но не столь масштабная как у большинства нефтедобывающих стран, — подтверждает Владимир Буев, вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП). — Доля нефтегазового сектора в объеме ВВП составляет 7–9%, в то время как в большинстве стран ОПЕК эта цифра доходит до 40–45%. Для сравнения — на 2014 год (до масштабного обвала нефтяных цен) доля нефтегазового экспорта составляла 40% от ВВП Саудовской Аравии, а в целом экспорт нефти и газа достигает более 90% валютных поступлений королевства. У России же и экспорт, и экономика гораздо более диверсифицированы».

И действительно, за 2015 год доходы от экспорта, например, машиностроения подскочили более чем на 10% и составили $26 млрд (доходы от продажи природного газа около $41 млрд). Таким образом, в российской экономике наметилась диверсификация.

Зависимые инвестиции

Хотя доля нефтедобычи и экспорта сырой нефти в экономике не является критической, однако несколько ключевых сфер и множество смежных отраслей сильно зависят от нефтегазового сектора.

По данным Росстата, доля нефтегазового сектора в структуре инвестиций в основной капитал составляет до 55% или порядка 12 трлн руб. из общих 22 трлн.

«Зависимость от нефти и газа наибольшая в России не в экономике и даже не в промышленности, а в отдельных наиболее чувствительных сферах народного хозяйства. Например, более 55% инвестиций осуществляется в нефтегазовом и смежных секторах, а инвестиции, в свою очередь, обеспечивают более четверти ВВП. Кроме того, слишком высока зависимость бюджета от нефтегазовых доходов — 44% доходов за 2015 год поступили от нефти и газа, несмотря на резкий обвал цен на энергоресурсы на мировом рынке. По-прежнему сохраняется высокая доля нефтегазового сектора в структуре экспорта, хотя здесь, конечно, диверсификация идет более интенсивно», — подтверждает Владимир Буев.

«Доля экспорта нефти в ВВП России всего 9%, даже меньше чем у Норвегии с её 11% и уж совсем далека от Саудовской Аравии с 45%. Но „игла“ есть, и если посмотреть, то доля нефтегаза в нашем экспорте превышает 70%. Цифра серьёзная, хотя и с этим можно неплохо жить, при некоторых оговорках. Например, если ничего не завозить из других стран и обходиться своими силами. Тогда внешнеторговый баланс будет нормализован. Пока до этого очень далеко — мы слишком много товаров закупаем в валюте. Выстроить собственное производство не так уж и просто — и главное быстро», — поясняет Дмитрий Солодин, аналитик компании IT Invest.

Избавляться от зависимости

На извечный русский вопрос «Что делать?» единого ответа, конечно, нет. Одни говорят, что надо делать упор на развитии внутреннего рынка и укреплять рыночные институты, другие рекомендуют заниматься тотальной технической модернизацией обрабатывающей промышленности и увеличивать несырьевой экспорт. Все сходятся лишь в одном — пора избавляться от этой зависимости.

«Из-за высокой зависимости от нефти и газа Россия в последние 30 лет пережила несколько экономических кризисов, связанных с нестабильностью цен на энергоносители. Еще будучи в составе СССР, когда во второй половине 80-х гг. цены на нефть рухнули в 4 раза, советская, а затем и российская экономика оказалась в острейшем кризисе. Выход из него удалось в 1999 году, когда цены на „черное золото“ пошли наверх. Главным фактором всех последних кризисов — в 1998, 2009 и 2015—2016 гг. — стал обвал нефтяных цен. Чтобы снизить эту зависимость, необходимо проделать большую работу по всему спектру диверсификации — от внутренних инвестиций до внешней торговли», — говорит Владимир Буев.

Его коллега Николай Смирнов, эксперт НИСИПП, считает, что необходимо укреплять рыночные институты внутри страны и улучшать инвестиционный климат: «Слезть с ресурсной иглы — значит развить внутренний рынок. Ресурсы для этого, как ни странно, по-прежнему есть, но нужен комплекс мер, включая право собственности и прочие рыночные институты, доступ к своему инвестиционному ресурсу, прочная стратегия на 15–30 лет вперед и т. д. Последние годы мы находились в глобальной институциональной колее, когда менять правила было невозможно. Сегодня, похоже, что мировая экономика проходит точку бифуркации — значит есть шанс предложить свой вариант будущего».

Дмитрий Солодин предлагает радикальные и конкретные меры: «Для начала можно восстановить свою нефтехимическую промышленность и продавать заграницу нефть не простую, а переработанную, а значит и с большей добавленной стоимостью. Мне этот план видится наиболее очевидным и разумным. Он лежит на поверхности. Страна с такими углеводными запасами не может не быть одним из лидеров в нефтеперерабатывающей промышленности. Это нонсенс! Но для этого, безусловно, нужны серьёзные инвестиции, и без госучастия тут не справиться. За весь период „послесоветской“ России не было построено ни одного нового НПЗ. Да, модернизация была, но деньги инвестировали только в добычу, а в переработку почти ничего не шло».

«У нас есть огромные просторы для земледелия и животноводства, в частности для выращивания пшеницы и прочих зерновых. В этом направлении мы движемся очень хорошо — в текущем году Россия может стать крупнейшим мировым экспортёром пшеницы (сейчас входит в тройку лидеров). Кроме того, мы можем похвастаться ещё и мировым лидерством в экспорте индюшатины. Продолжаем развивать сельское хозяйство и слабый рубль тут нам только в помощь. Да и внутри страны у нас теперь спрос больше, а конкуренции меньше. Думаю, тут правительство уже здорово помогло, отказавшись от „заморских деликатесов“. Ещё бы решить проблему с собственными семенами и кормами, а то покупать чужие — и дорого (а долларах же), и для продовольственной безопасности нехорошо.

Далее IT-технологии. Наши технологии высоко конкурентны, благодаря хорошему уровню подготовки специалистов, креативности мысли, а также низкой стоимости. Инвестиций сюда много не надо. А надо не мешать. Подготовить хорошую законодательную базу для работы в Интернете, для электронного денежного обороте и т. д. (у нас много пробелов). Ну, и льгот в налогообложении, конечно, дать этой сфере тоже не будет лишним. Плюс доступ к международным рынкам капитала, который был закрыт так называемыми „санкциями“. Но, боюсь, решить именно эту проблему будет намного сложнее, чем другие. Выход есть: сделать дешёвый кредит внутри страны. Снизьте нагрузку на бизнес — уберите издержки лишние!» — дополняет Дмитрий Солодин.

«Нужно стимулировать инвестиции и деловую активность в частном секторе экономики. Только так можно будет добиться реальной диверсификации и слезть с той самой нефтяной иглы», — резюмирует Владимир Буев.