Марат Гельман

Марат Гельман

9092 12 октября, 2015 год

В интервью DailyMoneyExpert Марат Гельман рассказал, как искусство способно стать приоритетной частью экономического развития отдельно взятой страны, о том, что ждет рынок инвестиций, и какие важнейшие ценности сегодня формирует мир.

Марат Гельман — галерист, публицист, арт-менеджер, экс-директор пермского музея современного искусства PERMM, создатель галереи Марата Гельмана на Винзаводе в Москве. Владелец дизайн-бюро GuelmanGraphic, информационного агентства «Культура», издательства «ГИФ», проекта «Современное искусство в Сети», и.о. президента Всероссийской интернет-академии.

Марат Гельман передал в дар Русскому музею 59 картин российского актуального искусства — впервые с дореволюционных времен Русский музей получил столь большое пополнение своей коллекции со стороны соотечественника. В Галерее Гельмана проходили выставки культовых художников ХХ века Йозефа Бойса и Энди Уорхол, а также широкомасштабные некоммерческие проекты «Седьмому съезду народных депутатов посвящается…», «Конверсия», «Выбор народа», «Телесное пространство» и много других.

С конца 2014 года живет и работает в Черногории, развивая международные проекты в сфере культуры, является президентом Dukley European Art

Марат, вы уже почти год живете в Черногории. С вашим приездом эта страна стала богата на культурные мероприятия, которые отличаются своей неповторимостью. Расскажите, какие проекты здесь реализуются сегодня, и насколько они востребованы страной.

Наш проект имеет подзаголовок — прагматика культуры. В новом постэкономическом обществе культуру ждет новая роль, и она будет такая, какая в конце 19 века была у науки. До этого и художники, и ученые были так называемыми маргиналами, которые жили своей отдельной жизнью: одни рисовали картины, другие рисовали формулы — малопонятные, не имеющие отношения к реальности. И потом появились инженеры, которые узнали формулы и все время думали, как их применять в экономической жизни. Произошел экономический прогресс, ученый стал важной фигурой, а наука — важнейшим экономическим фактором.

Другими словами, художников ждет роль ученых?

Да, если мы говорим о постиндустриальном, постэкономическом обществе. Наша задача сегодня — быть такими инженерами, которые понимают, как культуру использовать для прагматических, денежных целей. И, собственно говоря, эти изменения связаны с тем, что за последние 70 лет люди стали в два с половиной раза меньше работать.

У людей стало больше свободного времени для культурной жизни…

Более того, свободное время стало важной ценностью. Когда человек сегодня устраивается на работу, его больше интересует, сколько у него будет свободного времени, нежели сколько он получит. Свободное время стало новой валютой, новым мотивом. Это свободное время можно, как и деньги, инвестировать в свое образование, например. В связи с этим сформировался бизнес по обслуживанию свободного времени. Совсем скоро по-другому будут оцениваться места для жизни.

Как люди будут выбирать эти места?

Когда-то город выбирали по такому критерию как безопасность, потом выбирали, насколько он комфортно расположен в центре торговых путей, можно ли там найти работу. Сейчас хороший город — это тот, в котором можно провести качественное свободное время, и в котором развит бизнес по обслуживанию этого времени. То есть, сегодня мы говорим, что если создадим насыщенную культурную жизнь, мы решим экономическую проблему страны. В данном случае — Черногории.

Какие сегодня у страны проблемы, препятствующие ее экономическому развитию?

Во-первых, это молодая малоизвестная страна. Ее должны знать и не путать с Хорватией, Сербией, Македонией, Монте-Карло. Соответственно, чтобы привлечь инвесторов, ее должны знать. Поэтому реализуемые здесь проекты должны быть мирового масштаба. Во-вторых, в Черногории очень маленький сезон. Страна живет за счет туризма, а сезон лишь два с половиной месяца. Если учесть, что 80% бюджета страны идет от туризма, то в случае, если прибавляешь к сезону хотя бы один месяц, резко улучшаешь экономическую ситуацию. В этом году мы сконцентрировались на мае, сделали несколько фестивалей. В итоге Черногория оказалась единственной европейской страной, которая не потеряла ни одного процента туристов в этом году. В среднем, Европа 30–40% потеряла. Это реальный эффект, который уже был, и, соответственно, мы сейчас будем его расширять.

В-четвертых, здесь нет никакого рынка и никакого шанса, условно говоря, делать новые холодильники или шить обувь. Выходов на международный рынок в Черногории нет.

Да, но основной источник дохода таких стран — туристы?

Да, есть туристы. В туристической отрасли считается, что на один евро, потраченный на стандартные услуги — транспорт, жизнь, еда, — приходится полтора евро, потраченных на сувениры, покупки, развлечения и так далее. Получается, что весь местный бизнес здесь был до сих пор нацелен на поиск этого первого евро, но никто не искал эти полтора.

И вы нашли эти полтора евро?

Мы развиваем креативную экономику с упором на творчество. С упором на художников. То есть, создаем не универсальную экономику. Не будет Черногория никогда делать своих айпадов, но она может обеспечить какие-то уникальные вещи. И туристическую продукцию.

Есть еще и пятая проблема. Черногория долго была провинцией Сербии. И эта некая провинциальность приводит к тому, что те молодые, умные, лучшие люди, которые здесь появляются, учатся — они уезжают. Собственно, мы создаем интернациональное наше европейское коммьюнити, чтобы показать, что Черногория — место уникальное, которое создали те, кто родились в других местах. Тем более, имеет смысл остаться здесь. Пытаемся за счет эффективной культурной жизни и за счет интернационализации этой жизни сохранить наиболее активных черногорцев.

Моя позиция здесь — позиция инженера, который понимает все про искусство, но все время думает про прагматические цели.

Если говорить о конкретных достижениях, что уже получилось?

Я работаю с января. За последние 4 месяца пролоббировали закон о кино. Его приняли в Черногории. Продюсеры, которые приезжают сюда, они будут получать 20%-ный возврат налога, а так как локэйшн здесь прекрасный, мы ждем сюда в мае первого голливудского кинопродюсера с полноценным бюджетом. Министерство культуры Черногории выделяет на кино 70 тыс. евро в год. Первый фильм будет с бюджетом 7 млн евро. В Которе, который является городом, охраняемым Юнеско, создаем Дом художника как одну из дополнительных достопримечательностей. Люди приезжают туда, остаются ночевать. Есть такой кейс — о Кельне. Всем известен Кельнский собор. Эта мировая достопримечательность находится рядом с вокзалом. Люди приехали на поезде, 2–3 часа потусовались, зашли в собор, потом сели в поезд и поехали дальше. Когда Людвиг подарил Кельну Музей современного искусства, люди сталь оставаться там ночевать. Сразу изменилась экономическая структура жизни города.

Есть много разных кейсов, примеров, но, в целом, мы стремимся, чтобы Черногория стала первой постэкономической страной для людей, которым важно проведение качественно свободного времени.

Этот проект возможно было бы реализовать в России?

Подобные проекты всегда привязаны к месту. Условно говоря, это не Макдональдс, который можно только приумножать. У России другие проблемы, другие особенности.

Я перечислю трудности в России, которых нет в Черногории. Во-первых, здесь не надо убеждать. Здесь все понимают, что культура — это важно. С экономической точки зрения. Если вы возьмете бюджет Котора, там написано, что на первом месте у него по доходам — туризм. На втором — культурные мероприятия. И только потом — налоги граждан. То есть, здесь всем понятно, что культура — это важнейшая экономическая составляющая.

Здесь вся индустрия уничтожена на основании введенных санкций. То, что России еще предстоит. Здесь нет красных директоров, которые готовы вбухивать любые деньги в сохранение производства. Им важно знать, ради чего они должны потратить эти деньги. Поэтому, если в России 80% своего времени я тратил на убеждение начальства, то здесь этого делать не нужно.

Второе — это, конечно, климатическая ситуация. Вот этот постиндустриальный мир, он предполагает, что человек будет искать уникальные места для жизни.

Россия богата на уникальные места.

Да, в России такие места есть. Есть Алтай, есть Сочи, между ними — огромные расстояния, суровый континентальный климат. Здесь море, горы, лес, все это компактно, рядом. В мае месяце ты можешь искупаться, сесть на машину, поехать в горы и покататься на лыжах. И в этом смысле здесь гораздо легче построить. А легче — значит быстрее, в современном мире это важно: кто будет первым, кто станет моделью.

Я думаю, что третье очень важное, что делает реализацию этого проекта невозможной ни в России, ни в Германии, — это сопротивление индустриального мира. Огромные деньги, состояния вложены в энергетику, в индустрии. И понятно, что новый мир их обесценит, точно так же, как индустриальный мир обесценил земельные угодья. Если в 19 веке доля сельского хозяйства составляла 90%, в 21 веке — это уже 4%. Безусловно, лобби в крупных странах будет препятствовать этому, а здесь препятствовать некому.

Что можно сказать о современном русском искусстве сегодня? Какие у него есть перспективы? Кто сейчас инвестирует в русское искусство? Как оно позиционирует себя на международном рынке?

Вообще, искусство — это искусство. Есть несколько рынков: локальный, международный, огромный рынок сувениров и дизайнеров. Каждый из них как-то себя позиционирует. Но главный рынок — международный. И русское искусство ценилось, имело смысл в него инвестировать как в часть большого международного культурного рынка, который формирует историю искусства, который формирует базовую коллекцию. Сегодня художнику лучше не говорить, что он русский художник. И это серьезная проблема. Известный художник Борис Михайлов, к примеру, заявляет о себе как об украинском художнике. То есть, те художники, которые работали в 90-е годы, которые были в моей галерее, — с ними уже ничего не произойдет. Они уже часть мирового культурного процесса. Но для новых художников — это серьезная проблема. И это не сильно зависит от качества, это некий общий большой тренд. Те художники, которые добьются успеха, достигнут его вопреки тому, что они из России, но не благодаря.

Согласны ли вы с таким утверждением, что хороший художник — голодный художник? Насколько сейчас это выражение соответствует действительности?

Существует реальность, существует мифология. Реальность заключается в следующих факторах. Первый из них — коммерциализация. Когда художник коммерчески востребован, он начинает повторять себя и фактически теряет себя как художник. Есть соблазн политизации. Много существует соблазнов для художника. И, конечно, есть такие примеры, когда художники, обретя известность, славу, богатство, потеряли себя как художники. Но это не значит, что хороший художник — голодный художник. Деньги — это кровь искусства, они нужны для реализации. Я считаю, что важно другое: мотивом не должны быть деньги. Есть это или нет этого — зависит от художника, а не от того, богатый он или голодный. Есть голодные художники, которые всегда думают только о деньгах. Моя галерея, к примеру, была самая успешная, причем не было у нас ни одной выставки, которую мы делали ради коммерции. Мы просто делали свое дело, а дальше вокруг нас все складывалось. Можно привести такой пример, чтобы было совсем понятно, о чем я говорю. К примеру, у вас есть квартира, и вы решили украсить ее картиной. Купили шедевр. Картина от этого хуже не стала, она выполнила определенную функцию: украсила интерьер. И другая ситуация. У вас есть квартира, вы покрасили стены в зеленый цвет, пришли к художнику и сказали: мне нужна картина определенного размера, определенного цвета под заказ. Вот первая ситуация абсолютно нормальная, вторая — для искусства губительна. Пользовать искусство можно по-разному, в том числе и продавать, но главное, чтобы в момент создания были какие-то другие мотивы, не коммерческие.

Сегодня много разговоров о мировом кризисе. На ваш взгляд, затронул ли он искусство? Можем ли мы говорить о кризисе художественного рынка?

Да, у него есть проблемы сегодня, но считать их кризисом… Думаю, что нет. Последний настоящий кризис был, когда произошла «Буря в пустыне», когда рыночные механизмы на время остановились. Опять же, во время этого кризиса художественная среда перестроилась. До этого она была как пирамида, на вершине которой — Нью-Йорк. И любой художник, чтобы сделать себе карьеру, мог сделать это через Нью-Йорк. Сейчас же художественная среда перестроилась и выглядит как сеть. Взаимодействует между собой, а региональные художественные рынки выросли за счет того, что на какое-то время этот глобальный мировой рынок распался.

Как сегодня, на ваш взгляд, развивается рынок инвестиций? Во что можно сегодня вкладываться, во что — нет?

Надо иметь в виду, что завершается огромная эпоха культурного фетишизма. На чем строился художественный рынок? Первый фундамент был заложен в Риме. Он заключается в том, что есть разница между копией и оригиналом. Когда закончились вывезенные из Греции скульптуры, в Риме начали делать копии. И эти копии были чуть хуже или сильно хуже, чем греческие. Вот тогда и появилась первая ценность: есть копия, есть оригинал. Оригинал стоит много, копия — столько, сколько стоит ее сделать.

Второй фундамент рынка, который появился в XIII веке, — подпись художника. До этого не было такого. Оценивали стоимость по количеству голов, по размеру полотен. То есть, появилось авторство. Это был важный фундамент.

Третий — уникальность, существование в единственном экземпляре, когда произведение искусства существует только у одного человека. Соответственно, все эти элементы, они пришли потом и на другие рынки, но начиналось все с художественного. И вырос этот культурный фетиш. Вслед за этим вырос так называемый рынок артефактов. За произведение искусства, к примеру, выдается гитара Джона Леннона или рукописи Пушкина. Но вот рукописей Пелевина уже нет, потому что он пишет на компьютере.

Многие художники сегодня работают в дигитальных — принципиально тиражных формах. Происходит изменение самого искусства, становится понятно, что культурный фетишизм устаревает. И рынок будет скоро очень сильно меняться. Но опять же, за счет того, что огромные деньги вложены в тот рынок, это «очень скоро» может быть и через тридцать лет.

А вы во что сегодня инвестируете?

Дом художника в Которе — это город мастерских, где художники творят. Я придерживаюсь теории, что будущее черногорская индустрия — это индустрия ремесел, художественные промыслы. Мы буквально на днях привезли керамические печи для художников. Идея такая, что мы создаем деревянное, керамическое художество. Художники могут пробовать делать, кроме работ на вечность, тиражные вещи, туристическую продукцию. Вот сейчас активный период. Мне интересно запустить этот механизм в Черногории и в том числе, быть частью этого механизма. Вместе с партнерами мы инвестируем и развиваем художественное производство.

Как на вас повлияла жизнь в Черногории? Произошла ли какая-то переоценка ценностей? Есть ли такое разграничение: человек, который жил в России и человек, который живет здесь?

С одной стороны, я занимаюсь здесь тем, что мне нравится. Когда я переезжал, меня волновало, что в другой стране может оказаться, что мои компетенции окажутся невостребованными. Но здесь я себя чувствую более свободным, в том смысле, что какой бы молодой и маленькой Черногория не была, это — европейская страна. Здесь в принципе нет вот этого «русский — нерусский». Мы — люди искусства, кто-то где-то живет, у кого-то какие-то отношения, но в целом, это не так актуально. Мы встречаемся в интернациональной художественной среде. Это новое качество.

Раньше была очень сильна вот эта принадлежность к русскому — «русская галерея», «русские художники». А сейчас я реализую международные проекты с людьми, которые не всегда даже знают, откуда я. Ну и то, что я делаю — это невербальное искусство, визуальный язык. Легче быть интернациональными людям, которые работают в сфере искусства. Раньше я работал с городами, регионами, а здесь — со странами.

В моей жизни всегда есть слоган, который является главным на тот или иной период времени. В Черногории он звучит так: «Жизнь никогда не будет прежней».

Журналист по образованию и по призванию. Интересующие темы: финансы, инвестиции, искусство.

Как выбрать кассу для своего бизнеса 70469
На чем и сколько зарабатывают продюсеры онлайн-курсов 18746
Кого ЦБ РФ не пустит на финансовый рынок 12972
6 мифов об онлайн-школах, в которые вы хотите верить 9708