Цифровая трансформация бизнеса: тренд или фикция?

Цифровая трансформация бизнеса: тренд или фикция?

3303 22 октября, 2018 год

Согласно исследованию SAP и Oxford Economics, 84% менеджеров (из 3000 опрошенных руководителей высшего звена из 17 стран) считают, что в ближайшие пять лет, бизнесу для выживания потребуется цифровая трансформация, однако лишь 3% опрошенных предприняли какие-то конкретные действия в этом направлении. Чем цифровая цифровая трансформация отличается от автоматизации, как понять, когда уже пора работать по-новому, кто подготовит сотрудников к новым бизнес-процессам, рассказал Артем Сапрыкин, директор по развитию бизнеса в Северо-Западном Федеральном округе компании Softline. Интервью провели Наталья Фефилова, директор по развитию компании 404 Group, главный редактор DailyMoneyExpert, и Роман Друзягин, технический директор 404 Group.

Наталья Фефилова, директор по развитию компании 404 Group, главный редактор DailyMoneyExpert:

Сегодня мы обсуждаем цифровую трансформацию в бизнесе. Давайте определимся: что вы под этим подразумеваете и чем цифровая трансформация отличается от автоматизации — понятия, которое уже давно на слуху в бизнесе.

Артем Сапрыкин, директор по развитию бизнеса в СЗФО компании Softline:

Начнем с того, что автоматизация — уже явление из прошлого. Это улучшение существующих бизнес-процессов. Раньше у бухгалтера были счеты, и он считал на них, а потом стал делать то же самое в Excel: процесс один и тот же, но используется другое средство. Он делал отчеты, потом поставил систему ERP и начал сдавать отчеты через нее. Процессы те же самые, но инструмент другой.

Все изменилось, произошла четвертая промышленная революция, и новые технологии теперь не только улучшают старые процессы, но и меняют их.

Цифровая трансформация — явление более обширное. Мы переходим в новую эру. Все изменилось, произошла четвертая промышленная революция, и новые технологии теперь не только улучшают старые процессы, но и меняют их, создают новые бизнес-модели. Появляются новые предприятия и подходы к бизнесу. Как мы раньше заказывали такси? Приехали в новый город, узнали телефон такси, позвонили, заказали. Сейчас мы в любом городе заказываем такси с помощью приложения — и это уже цифровая трансформация.

Наталья Фефилова:

У нас до сих пор есть компании, которые продолжают использовать пиратское ПО, есть компании, для которых слово ERP не значит вообще ничего — там еще даже до CRM дело не дошло. Насколько сказанное актуально для России и для компаний какого уровня?

Артем Сапрыкин:

В России это актуально. Есть несколько причин. Во-первых, внешние факторы: на российском рынке мы конкурируем не только с российскими компаниями, но и с зарубежными, которые точно так же следуют этим трендам и проводят трансформацию. Во-вторых, государство у нас уделяет очень большое внимание цифровой трансформации: это видно на многих форумах, где присутствуют министерства.

Сейчас, если сравнивать нас с зарубежными рынками, на них цифровая трансформация занимает порядка 8-10% от ВВП. Я говорю про США, Китай и Евросоюз. Есть страны (Индия, Бразилия, Чехия, Польша), где порядка 5-6% ВВП — это цифровой бизнес. В России этот показатель сейчас — 3.9%, а наше государство ставит задачу увеличить его в три раза. У нас 70% бизнеса так или иначе связаны с государством, поэтому внимание государства очень сильно влияет на изменения в этой сфере.

Для каких предприятий это актуально? Наверное, для всех в принципе. Почему? Есть четыре блока, на которые влияет цифровая трансформация:

  • работа с клиентами (как мы работаем с клиентами, как они потребляют продукты),
  • работа сотрудников внутри компании (как они пользуются ресурсами компании, какие технологии используют в своей работе),
  • производство (как мы производим или оказываем услугу),
  • продукты и услуги, которые мы выпускаем.



  • Наталья Фефилова:

    Зарубежные компании начали задумываться о цифровой трансформации примерно с 2010-х годов. Когда в России начался этот процесс? Не будет ли у нас отставания? Или все настолько быстро происходит, что мы все равно нагоним?

    Артем Сапрыкин:

    Цифровая трансформация началась, наверное, с возникновением интернета, мобильных устройств, социальных сетей. Именно тогда конечные пользователи начали активно пользоваться цифровыми сервисами и услугами, начали появляться интернет-магазины и другие цифровые бизнесы. Отстает ли Россия от Запада? Где-то отстает, а где-то мы даже немного их опережаем. Если смотреть на Яндекс, на пакет их услуг по сравнению с Google — их можно сравнивать, это сопоставимые вещи. Где-то мы еще отстаем — это касается финансовых рынков, розничной торговли. Но нагонять, я думаю, будем быстро.

    Наталья Фефилова:

    Насколько быстро? В перспективе скольких лет это станет must have?

    Артем Сапрыкин:

    Думать об этом и трансформироваться нужно уже сейчас. Исследование говорит, что 60% руководителей компаний в мире своей центральной стратегией ставят трансформацию бизнеса. Даются прогнозы, что 40% компаний — сегодняшних лидеров рынка — уйдут с рынка в течение ближайших пяти лет.

    Наталья Фефилова:

    Я нашла данные другого любопытного исследования 2017 года. Там опрашивали руководителей крупных компаний в 17 странах мира, порядка 3000 человек. Получили такие итоги: 84% руководителей считают, что цифровая трансформация нужна, но когда их спросили о реальных действиях, что-то сделали 3-4% от общей массы. Почему все вроде бы осознают, но реальные шаги делают единицы?

    Артем Сапрыкин:

    Чтобы цифровая трансформация начала происходить, нужна не только воля руководителя, которая спускается на сотрудников, но и сотрудники, которые могут взяться за эту задачу. А на рынке дефицит таких людей, которые могут быть визионерами, могут конструировать новые услуги, придумывать что-то новое. Их мало. Поэтому прорывные компании занимают большую часть рынка, а остальные следуют за ними. Так было с любыми инновациями.

    84% руководителей считают, что цифровая трансформация нужна, но когда их спросили о реальных действиях, что-то сделали 3-4% от общей массы.

    Наталья Фефилова:

    Где же взять сотрудников, которые могут быть визионерами?

    Артем Сапрыкин:

    Есть поколение Y. Эти люди сами — активные пользователи цифровых технологий, и, приходя в компанию, они становятся внутренним импульсом изменений внутри нее. От них есть запрос, чтобы сервисы компании были удобными — зашел в айфон, нажал три кнопки, и все случилось. У них мышление уже другое. Это первый момент. Второй — нужно обучаться. Сейчас на рынке появляются курсы, которые учат именно восприятию: как разрабатывать новые бизнес-модели на основе технологий, как их конструировать. Рано или поздно везде будут специалисты по цифровой трансформации. Это дело времени.

    Наталья Фефилова:

    А можно ли их вырастить изнутри? Насколько это частое явление? Сама по себе трансформация — это внутренняя потребность бизнеса или все-таки внешнее давление, без которого нам не обойтись, чтобы двигаться дальше?

    Артем Сапрыкин:

    И то, и другое. Внутреннее давление — это новые сотрудники, приходящие в компанию и владеющие новыми технологиями, внешние — конкуренты, государство, сам рынок…

    Наталья Фефилова:

    А потребитель?

    Артем Сапрыкин:

    В первую очередь потребитель. Ему нужны новые услуги, он является очень сильным внешним фактором. Вырастить сотрудников, наверное, можно, но этому тоже нужно научиться. Сейчас я таких компетенций знаю не очень много. Есть одна известная крупная российская энергетическая компания, которая проводила у себя трансформацию, наработала эту компетенцию и выступает консалтером для других компаний. Компания Softline тоже идет в этом направлении. Наша миссия сегодня — digital transformation, insider security, service provider.

    Как это происходит? Первая часть — поштормить, попридумывать идеи. Такая визионерская сессия, когда мы изучаем опыт иностранных компаний, просто придумываем какие-то нереальные вещи, технологии, продукты. Потом мы делаем концепт продукта, пилот, тестирование, и только после того как мы убедились, что это нужно клиенту, востребовано сотрудниками и не порушит бизнес, мы уже это масштабируем, выпускаем на рынок.


    Наталья Фефилова:

    Насколько привлеченные внешние консультанты заинтересованы в этой трансформации? Они просто проконсультировали и пошли дальше, или все-таки внешние консультанты обязательно должны оставаться в бизнесе внедренцами?

    Артем Сапрыкин:

    Думаю, внешние консультанты заинтересованы в том, чтобы как можно дольше оставаться со своим клиентом, работать с ним. У компаний, в свою очередь, должны быть требования к консультантам, к уровню их компетенции, предыдущему опыту. Понятно, что в случае цифровой трансформации ссылаться на опыт сложно — мы создаем то, чего не было раньше. Но по крайней мере, консультанты должны понимать уровень зрелости компании, ее готовность к трансформации прямо сейчас. Они должны уметь выстраивать эти процессы, организовывать сессии по визионерству. Чтобы подготовить дорожную карту перехода на новые технологии, нужно знать эти технологии. Опыт внедрения технологий тоже должен быть — это уже не про визионерство, это прикладные вещи. Еще один важный момент для внедренцев цифровых технологий — компетенция в кибербезопасности. Вопросы кибербезопасности сегодня возрастают до небес — нужно защищать каждый сегмент.

    Чтобы подготовить дорожную карту перехода на новые технологии, нужно знать эти технологии.

    Наталья Фефилова:

    Вы упомянули, что консультант смотрит на критерий готовности компании. Каковы эти критерии?

    Артем Сапрыкин:

    Прежде всего, очень важна технологическая составляющая. Есть методологии, которые определяют зрелость компании на нескольких этапах. Высший из них – динамический, когда компания воспринимает технологии и работает с каждой выходящей новой. По этим признакам можно определить, где компания находится сейчас и что нужно изменить: форму потребления IT-ресурсов, парк техники, связь, квалификацию персонала.

    Наталья Фефилова:

    Приведите, пожалуйста, примеры. Все помнят хрестоматийные истории о Netflix и Kodak: первые в изменяющихся условиях полностью изменили бизнес проката DVD, а вторые не нашли новый подход. Что еще?

    Артем Сапрыкин:

    Например, история прошлого Чемпионата мира в Бразилии. Тогда сборная Германия победила хозяина чемпионата в финале со счетом 7:1, что казалось немыслимым. На эту победу тоже повлияли новые технологии. Немцы оцифровали игры, провели анализ и увидели, что самая большая опасность – футболист, владеющий мячом. Чем дольше футболист владеет мячом, тем это опаснее для игры. На основе этой аналитики они поставили задачу как можно меньше владеть мячом и больше играть в пас. На этом они построили весь свой тренировочный процесс, построили стратегию и тактику игры. И этот пример, кстати, показывает, что цифровая трансформация – процесс постоянный, потому что сборная Германии на нынешнем чемпионате уже не показала таких результатов.

    Наталья Фефилова:

    Система не самообучилась?

    Артем Сапрыкин:

    Нужно искать новые подходы, трансформироваться дальше, нельзя останавливаться.

    Наталья Фефилова:

    То есть цифровая трансформация повышает эффективность текущих процессов?

    Артем Сапрыкин:

    Она создает новые подходы. Этот способ владения мячом не смогли бы создать без использования технологий: человеческий глаз сложнее воспринимает динамику игры.

    Наталья Фефилова:

    У меня вопрос о людях. Говоря о многих IT-трендах, мы часто слышим о том, что они приведут к сокращению персонала, а люди будут заменяться роботами. Так ли это, по-вашему, или персонал тоже будет трансформироваться? Я встречала несколько примеров, когда проекты даже устаревшей, по вашим словам, фазы автоматизации были завернуты в России потому, что были связаны с сокращением штата.

    Артем Сапрыкин:

    Персонал абсолютно точно будет трансформироваться. Какие-то профессии исчезнут, но я считаю это нормальным явлением. Если вспомнить третью промышленную революцию, то у нас были кучеры, молочники, телефонисты, а сейчас их нет, но появились другие профессии. Профессия водителя общественного транспорта под большим вопросом: скорее всего, им придется как-то переквалифицироваться.

    С цифровой трансформацией, по оценкам аналитиков, количество рабочих мест в смежных отраслях возрастет в 5-6 раз.

    И здесь будет играть важную роль обучение внутри корпораций. Причем не системное, как раньше, а короткие, 1-3 месяца, курсы, в ходе которых мы можем научить сотрудника новым навыком, чтобы он смог работать уже в новой реальности. С цифровой трансформацией, по оценкам аналитиков, количество рабочих мест в смежных отраслях возрастет в 5-6 раз, и это даст новые возможности людям, если они сами изменятся.

    Наталья Фефилова:

    Почему в России так боятся затрагивать эту область, связанную с людьми?

    Артем Сапрыкин:

    Это нормальный человекоориентированный подход, когда мы думаем о людях.




    Наталья Фефилова:

    В наше время скорость копирования сильно увеличилась, и очень развит хантинг людей с идеями. Насколько компания может защитить свои идеи? Или об этом даже не стоит думать, потому что то, что можно скопировать, будет скопировано?

    Артем Сапрыкин:

    Ответ кроется в культуре компании. Можно скопировать технологии, но нельзя скопировать подход к работе, культуру компании. Эта же культура формирует ценность бренда: люди предпочитают один бренд другому, понимая, что за ним есть целая история. Все это скопировать невозможно. Поэтому люди с сильной командой и сильным брендом все равно будут иметь преимущество.

    Наталья Фефилова:

    Есть ли какие-то способы защитить свои технологии?

    Артем Сапрыкин:

    Да, в первую очередь патентное законодательство. Но эта история тоже трансформируется. Это предмет для отдельной передачи, но то, что юридическая сфера будет меняться – это точно.

    Наталья Фефилова:

    Какие бюджеты мы подразумеваем, говоря о цифровой трансформации? Понятно, что нельзя назвать какую-то конечную цифру, но как понять примерный уровень затрат?

    Артем Сапрыкин:

    Все будет зависеть от того, что мы трансформируем, что это за компания, идет ли речь о полной трансформации или лишь цифровой «обертке», будет ли покупаться оборудование или процесс отдадут на аутсорсинг. Это абсолютно разные процессы с разной стоимостью.

    Наталья Фефилова:

    В чем-то ее все-таки можно мерить? И стоит ли небольшим компаниям и предпринимателям вообще об этом думать?

    Артем Сапрыкин:

    Молодые предприниматели уже и так варятся в этом соку. Им даже проще начинать. Сложнее крупным компаниям, лидерам рынка с большим количеством людей, с уже работающими бизнес-процессами, которые нужно перестроить. Как это измерять в деньгах? Можно выделить какой-то определенный процент, который компания готова тратить на инновации, и идти от этого.

    Роман Друзягин, технический директор 404 Group:

    Чтобы не создавать больших рисков для компании, с чего разумнее начинать процесс?

    Артем Сапрыкин:

    С людей и культуры компании. Главный стимул цифровой трансформации – воля руководителей, и их идея должна заразить коллектив. Дальше люди уже придумают, какие инструменты использовать, как оптимизировать затраты.

    Роман Друзягин:

    Как корректнее проводить эту трансформацию людей? Я столкнулся с интересным случаем: меня попросили проконсультировать один офлайновый бизнес, который ищет пути использовать современные технологии. У них есть это желание, они понимают, что могут выйти на новые рынки, но не знают, с чего начать. Что бы вы посоветовали на моем месте?

    Артем Сапрыкин:

    Я бы посмотрел на рынок, на котором они работают, но в более развитой стране, например США. Для малого бизнеса это всегда полезно – взять уже реализованную практику и наложить на свою реальность. Это расширит кругозор и даст идеи для развития.

    Роман Друзягин:

    Следующий вопрос связан с обучением. Приходится преодолевать внутреннее сопротивление людей – это, на мой взгляд, самая тяжелая часть обучения и трансформации персонала. Чем больше компания, тем больше рисков, что найдутся люди с предубеждениями. Есть ли у вас опыт преодоления такого сопротивления?

    Артем Сапрыкин:

    Это непросто, тем более что зачастую речь об очень квалифицированных специалистах с большим опытом. Но все равно найдется группа, которая пойдет за вами и будет поддерживать изменения. И очень важно, чтобы эта группа показала лучшие результаты по сравнению с теми, кто работает на старых технологиях. Дальше человек уже сам выбирает – либо он присоединится к более успешной группе, либо останется менее успешным и со временем выйдет из компании.

    Наталья Фефилова:

    Обычно направление, связанное с цифровой трансформацией, развивается автономно: основной бизнес идет своим чередом, а параллельно что-то пробуется, чтобы в случае успеха уже весь бизнес перевести на новые рельсы. Правильно?

    Артем Сапрыкин:

    Зависит от задач компании. Иногда это действительно отдельное направление, которое развивается само по себе и не касается основной компании. Иногда принципы трансформации с одного подразделения переносят на всю остальную компанию; в этом случае HR-служба должна быть во всеоружии и предоставить условия, которые помогут людям трансформироваться.

    Наталья Фефилова:

    Если брать конкретный инструмент, то что сейчас относится к цифровой трансформации? Машинное обучение? Искусственный интеллект?

    Артем Сапрыкин:

    Все новые технологии: облачные и мобильные технологии, большие данные, интернет вещей, технологии совместной работы, соцсети, чаты, искусственный интеллект, носимые устройства, дроны, 3D-печать, беспилотные автомобили. Если брать примеры – давайте посмотрим, как у нас происходит сейчас мониторинг лесных пожаров. Это можно делать разными способами: камеры и датчики задымленности, дроны, облетающие территорию…

    Или 3D-печать: теперь не нужно ждать, пока завод выпустит плиты или кирпич, мы просто ставим промышленный 3D-принтер, и он нам печатает здание. Такие эксперименты уже ведутся, хотя технология еще должна подрасти – пока с ее помощью можно строить лишь небольшие здания.

    Роман Друзягин:

    Из перечисленных технологий есть вещи более понятные, а есть и совсем непонятные для клиентов. Проводите ли вы демонстрацию технологий?

    Артем Сапрыкин:

    Самый простой пример – облачные технологии: у нас есть свои data-центры, куда мы можем привести заказчиков и показать, что их ожидает. Но это очень прикладная вещь. У виртуальной реальности пока гораздо меньше применений: ее используют в играх, но в производстве это тоже полезная вещь, которая пока не сильно распространена. Допустим, когда у вас есть модель мотоцикла, вы можете ее, находясь в виртуальных очках, расширить, перевернуть, рассмотреть со всех сторон.

    У виртуальной реальности пока гораздо меньше применений: ее используют в играх, но в производстве это тоже полезная вещь.

    Прикладные технологии внедряются очень просто: вам нужно увеличить эффективность бизнеса с помощью цифровых технологий – вы приходите к провайдеру, и он дает рекомендацию, что можно конкретно сделать. Что касается новых R&D вещей – они сейчас больше существуют в демо-формате. Вы можете прийти к нам, и мы покажем, как 3D-очки будут показывать ваши здания вашим клиентам. Вы можете и купить это оборудование, это имеет вау-эффект, но пока это скорее фан, хайп.

    Наталья Фефилова:

    Артем, спасибо. Подводя итог, можно сказать, что цифровая трансформация неизбежна, и если ты хочешь выживать на этом рынке, тебе пора об этом задуматься. Спасибо за внимание. Будьте в тренде.

    Главный редактор DailyMoneyExpert.

    Как выбрать кассу для своего бизнеса 71887
    На чем и сколько зарабатывают продюсеры онлайн-курсов 18871
    Кого ЦБ РФ не пустит на финансовый рынок 13060
    6 мифов об онлайн-школах, в которые вы хотите верить 9762