Почему растет нефть, а рубль нет

Нефть вопреки всем сдерживающим факторам в феврале—мае сумела существенно восстановить позиции. Со своих минимумов в середине января стоимость «черного золота» взлетела почти в 2 раза. Однако несмотря на это, российский рубль сумел укрепиться лишь на 25% со своего исторического минимума в 86,50 за доллар. Почему российская валюта игнорирует такой рост нефти и как долго будет продолжаться такая тенденция?

Рубль отдаляется от нефти

Вопреки всем прогнозам, во второй половине мая цены на нефть вновь сумели перешагнуть отметку в $50 долларов за баррель по марке Brent — впервые с ноября 2015 года. За январь—май цены на углеводороды взлетели на 35%. За это же время курс рубля вырос всего на 15%, тогда как в 2014—2015 гг. наблюдалась достаточно жесткая привязка российской валюты к стоимости углеводородов.

В этом году ситуация достаточно сильно отличается: на пике обвала мировых цен рублевая стоимость барреля нефти снижалась до 2400 руб., а на конец июня эта цифра повысилась до 3100 руб. (в пиковые периоды превышала 3300 руб. за баррель). В то же время, в 2015 году рублевая цена на баррель по большей части держалась в коридоре 3000–3100 руб. Такой резкий рост волатильности указывает на то, что российская валюта постепенно отдаляется от мировых цен на углеводороды и старается искать дополнительные факторы влияния, такие как торговый и платежный баланс, макроэкономика, инфляция, состояние бюджета и т. д.

В 2014—2015 гг. власти старались привязать рубль к нефти, чтобы обеспечить относительную стабильность для бюджета. Иными словами допускали более свободное ценообразование национальной валюты, пожертвовав бюджетной стабильностью.

«Причин тут может быть несколько. Возможно, в правительстве стремятся получить от сложившейся ситуации максимальную выгоду и залатать бюджетные дыры нефтедолларами. Возможно, Центральный Банк скупает валюту на внутреннем рынке для пополнения золотовалютных резервов (ранее в ЦБ заявляли о цели по ним в $500 млрд). Возможно, власти не хотят снижать конкурентоспособность российской промышленности, которая только-только начала осваивать несырьевые рынки (в том числе и внешние). Также вполне возможно, что связано это и с объективными факторами — по-прежнему слабой ситуацией в экономике, рисками на мировых финансовых рынках, консервативным настроем инвесторов и т. д.», — считает заместитель генерального директора по инвестиционному анализу ИК «Церих Кэпитал Менеджмент» Андрей Верников.

Надолго ли?

Столь нетипичная конъюнктура рубля озадачила многих инвесторов и аналитиков, которые вновь ищут ориентиры для прогнозирования курсов. Однако учитывая то, с какой пугающей скоростью расходуются средства в Резервном фонде и как растет дефицит федерального бюджета, вполне вероятно, что в итоге правительство решит обратно вернуть практику жесткой привязки рубля к нефти. Такой сценарий выглядит неизбежным в том случае, если Минфину не удастся увеличить ненефтегазовые поступления в казну или сократить расходы, чтобы достичь необходимого бюджетного дефицита в 3% от ВВП.

Но до конца сентября, когда должны пройти выборы в Госдуму, вряд ли что-то изменится, поскольку в этот период власти должны продемонстрировать населению хотя бы видимую стабильность.

В средне- и долгосрочной перспективе все зависит от политической воли и решимости правительства по проведению необходимых структурных реформ.

«По нашим наблюдениям, курс рубля сейчас зависит, в основном, от следующих факторов: во-первых, фундаментально — от состояния платежного баланса, в котором важным переменным фактором является цена нефти, на которую мы почти не можем влиять. Во-вторых, от инфляции, поскольку курс у нас с недавних пор плавающий, то рубль ежегодно проседает вследствие роста издержек в экономике, то есть монопольных тарифов, высоких кредитных ставок, административных барьеров, коррупции, инфраструктурных и прочих проблем. В-третьих, курс рубля в определенной степени находится во власти крупных валютных спекулянтов. А хотелось бы, чтобы курс рубля определялся внешней конкурентоспособностью высокотехнологичной российской продукции с высокой добавленной стоимостью и эффективной денежно-кредитной политикой, которая бы в долгосрочном периоде определялась национальной стратегией развития экономики. Думаю, это станет возможным после 2018 года», — говорит эксперт Национальной института системных исследований проблем предпринимательства Николай Смирнов.

Впереди неопределенность…

Прогнозировать курс рубля, исходя только из цен на нефть, уже неактуально. Однако и делать прогнозы по классической модели платежного баланса также не представляется пока возможным, поскольку эта модель на российском валютном рынке еще только начала приживаться. А это означает, что в ближайшее время курс рубля будет еще более непредсказуемым и делать прогнозы по российской валюте будет крайне сложно.

Как минимум до конца текущего года колебания курса будут очень высокими, а четких ориентиров пока не предвидится. В этой связи можно ожидать, что привыкание рубля к новой модели будет снова довольно болезненным, как это уже было в конце 2014 года, когда Центральный Банк отказался от валютного коридора. Не исключено, что во второй половине года курс снова может подскочить до 80 за доллар, хотя такой сценарий и выглядит в нынешних условиях маловероятным, но учитывая как быстро в последние годы эти условия меняются, исключать ничего нельзя.

Аргументы за и против рубля

Если рассматривать курс валют с чисто фундаментальной точки зрения, то у рубля неплохой потенциал для восстановления. В частности, можно ожидать резкое замедление инфляции и инфляционных ожиданий. По состоянию на июнь, годовая инфляция замедлилась до 7,5% против более чем 12% на начало года. По итогам текущего года вполне вероятно, что данный показатель покажет исторический минимум, составив менее 6%, а по итогам 2017 года и вовсе может оказаться, что ЦБ добьется своей цели и доведет рост потребительских цен до отметки 4%.

Снижение инфляции позволяет снизить издержки промышленности и всей экономики в целом, что в свою очередь снижает фундаментальное давление на национальную валюту и позволяет обойтись без лишней девальвации для поддержания конкурентоспособности отечественной экономики.

Резко сократился отток капитала из страны — в январе—июне показатель оттока составил всего $10,5 млрд, что в 5 раз меньше чем за аналогичный период 2015 года, и по обновленному прогнозу ЦБ по итогам года не превысит и 25 млрд. И это несмотря на то, что на погашение внешних долгов российские компании направят в этом году свыше $20 млрд — то есть показатель нетто-оттока капитала составит менее 5 млрд.

«На самом деле, если судить по показателям платежного баланса и оттока капитала, у рубля остается очень большой нереализованный потенциал роста. Ежегодно в России остается лишней валюты более чем на $25 млрд, что составляет порядка 1,5% ВВП. И если раньше вся эта валюта уходила в офшоры, то теперь инвесторы, наученные горьким опытом Кипра и западных санкций, хранят эти деньги здесь. Правда, стоит отметить, что деньги эти пока никак не задействованы в экономике, из-за чего никакой поддержки национальная валюта от этого фактора не получает», — говорит Андрей Верников.

Есть для стабильности курса и существенные риски. C показателем платежного и торгового баланса далеко не все так однозначно — в 1 квартале экспорт сократился более чем на 30%, в то время как импорт упал всего на 14%, в результате чего положительное сальдо торгового баланса упало почти в 2 раза, составив немногим более $12 млрд. Самая сложная ситуация в настоящее время наблюдается в бюджетной сфере — дефицит федерального бюджета за 1 полугодие достиг 4% ВВП, при этом на пике дефицит в апреле превышал 7% от ВВП. В результате, размер резервного фонда сократился с начала года почти в 1,5 раза и по состоянию на начало июня едва превышает 2,4 трлн руб.

Пока рубль перестал двигаться в жесткой привязке к ценам на нефть. Однако хорошо это или плохо, учитывая нынешние экономические реалии, пока не совсем понятно. Однозначно можно сказать лишь то, что если не будет структурных реформ, нестабильность валютного курса будет сохраняться и далее, а рубль может снова достичь и превысить исторические максимумы к доллару и евро.